Мария Шишкина (Никифорова)
- Записи Марии
- Поиск
Мария Шишкина запись закреплена
Мария Шишкина запись закреплена
ПСИХОСОМАТИКА
Мария Шишкина запись закреплена
Краснодарский парень • Ярославль • Бургерная
27 июля будем готовить американскую классику «Неряха Джо» и продавать за 95 рублей! 
По какому поводу? У творения Луи Лессинга, которое на видео пытается смыться, будет ДР! Нет, наш Никитос не правнук какого-то там Луи. Он просто олицетворяет гааам. бууург. ееее. 
Теперь понял, чей ДР, и почему мы празднуем?
Залетай в лавку 27 июля пробовать «Неряху»! 1 такой бургер можно купить 1 раз за 1 день в 1 руки. Не прозевай! 
Мария Шишкина запись закреплена
Мастерская «Родительские Крылья»
ИГРЫ ДЛЯ СНЯТИЯ СТРЕССА И ТРЕВОГИ У РЕБЕНКА
У детей, как и взрослых, много событий происходит в жизни, некоторые из них вызывают тревогу и даже стресс.
Мы не можем, да и не нужно, стелить соломку везде и ограждать любимое дитя от этого сложного мира. Но помочь переживать стрессовые события, помочь становиться более устойчивыми и психологически зрелыми можем.
Показать полностью.
Сигналы психологического дискомфорта: агрессивность, повышенная тревожность, замкнутость. Заметили? Самое время начать играть. А во что играть подсказывает нам Светлана Ройз.
Используем метафору растения, пускающего корни в новом месте. Сочиняем сказку (рисуем картинку, лепим из пластилина- глины, используем природные материалы и «оживляем» их наклейками- глазками или рисунками) о Зёрнышке (Цветке или Деревце), которое пересаживают в другой горшок (его переносит ветер, перевозят родные за собой), чтобы ухаживать и заботиться. Или семечко само отправилось путешествовать.
Сказка о том, как деревце присматривается к новой «почве», разглядывает, кто рядом растёт, пускает корни. Приживается. И со временем начинает цвести, к нему прилетают друзья – птицы, прибегают звери… Если дерево, по словам ребёнка, чувствует себя неуютно и небезопасно, спрашиваем — что бы ему помогло, возможно, забор, возможно, ангел или фея деревьев, возможно, взрослый друг. (Можно после практики подойти к реальному дереву, повязать ленточку, обнять его, погладить).
Детки, перенесшие стресс, капсулируются в прошлых травматических событиях. Они как будто бы отделены от реальности. Возвращаем их в «настоящее» игрой — «линия жизни». Эту практику можно делать только тогда, когда у взрослого есть запас времени и ресурса. Ниточкой или длинной лентой выкладываем ровную линию. (Идеально использовать гирлянду со светящимися огоньками). В зависимости от того, сколько ребёнку лет — ставим на линии яркие предметы (можно обувь) — через несколько шагов друг от друга. Количество отметок по количеству лет + 1 (через год от реального возраста) и +1 через 5 лет от реального возраста.
Линия из ниток должна быть намного длиннее, чем отметки возраста. Ребёнок становится на первую «зарубку» — мы ему напоминаем, что эта точка, где ему всего годик. На этом месте малыш только начинает ходить (ребёнок может присесть, попроситься на ручки, обязательно обнимаем его, если он попросит. Можно даже дать попить воды из трубочки). По мере продвижения по линии, ребёнок распрямляется.
На каждой остановке — говорим искренние слова. «О! Ещё один годик! Как я тебе рад. В этом году ты стала/а …(говорим какое- то достижение)».
Обязательно чуть дольше постоять на отметке реального возраста… А потом ребёнок делает шаг в «будущее» — родитель говорит — «О! Ты будешь таким счастливым взрослым!». Возможно, подхватить ребёнка на руки и «перелететь» над ниткой….
Для читающих деток можно раскладывать на отметках лет бумажки с написанными пожеланиями или ресурсными словами. Более простой вариант — нарисованные мелом «классики». Ребёнок прыгает в клеточку возраста. В этой ячейке его ждет перевернутый листок с рисунком, словами, сердечком, сюрпризом, который нужно открыть. Последняя ячейка — нарисованы радостные символы. (По-секрету: это чудная игра для Дня Рождения).
На лице человека любого возраста, перенесшего травматизацию, может застывать маска. (Постоянное безучастное или застывшее в одной сложно- определимой эмоции выражение лица). В таком случае будут полезны любые «пластические» игры.
Можно начать с разминания настоящего кусочка пластилина. Затем, «превращаем» ребёнка в пластилин. Из его мордочки «вылепливаем» разные формы (теребим щечки, просим надуть щеку…)
Играем в конкурс «кривлялок». Корчим вместе с ребёнком всевозможные рожицы.
Маски. Используем готовые, вырезаем, раскрашиваем. Ребёнок выбирает маску своей «силы» — ходит, говорит, жестикулирует из этой роли. Затем одевает маску «слабости» (например, страха). Говорит от имени этой маски. Затем снимает маску. В конце работы мы спрашиваем, а когда бы тебе пригодилась первая маска? как она может помочь второй маске?
Становимся актерами и делаем маленькую постановку любой сказки. Самая простая — репка, рукавичка…4. Простые праздники
игра на снятие стресса и тревоги у ребенка
У человека, перенёсшего тяжелый опыт, часто возникает ощущение невозможности радости в будущем и «предательства» перед тяжёлым событием или другими пострадавшими людьми, огромная вина и сопротивление, если позволить себе даже немного удовольствия.
Нам важно помочь деткам опять позволить себе радость. Не испытывая вины перед прошлым или теми людьми, кому сложнее. Делаем сюрпризы близким. Фокусируем внимание на достижениях (записываем, рисуем их), отмечаем, что было хорошего за день.
Например, праздник застилания постели. Праздник взбивания подушки, праздник мыльной пены на щеках, праздник умывания зубной щетки. специально делаю акцент на «телесности». Часто травмированные дети либо начинают очень тщательно мыться, либо избегают темы мытья, чистоты, прикосновений к телу.
Ребёнок часто «зависает» в прошлом, переставая обращать внимание на текущий день. Опыт тяжёлого прошлого переносит в реальность. Его взгляд, как будто бы обращён внутрь. Показываем ребёнку «течение времени» и фиксируемся на каждом дне, оживляем чувства. Например, каждому дню даётся определенный цвет. Предположим, среда — красная. На протяжении дня, ищем красные предметы, кушаем красные продукты, сами используем красный цвет в одежде, аксессуарах.
Для фиксации на настоящем часто играем в игру «ты где?». Задаем неожиданно, в любое время дня вопрос — «ты где?». Ответ должен начинаться со слов «я здесь!». Дальше несколько предложений об этом » здесь», с описанием разных модальностей — аромат, слух, телесность, вкус. Например: Я здесь. В комнате, сижу на мягкой подушке с компьютером на коленях, ем сладкую ягоду.
7. Составляем расписание
Для стабилизации состояния, для возвращения опоры и снятия тревоги ребёнку нужно больше информации и внешняя «предсказуемость». То есть достаточно чёткий распорядок дня. И любая структура. То, что можно запланировать — планируем. Обязательно предупреждаем об изменениях в планах. Вы можете сделать вместе расписание, украсить его, поручить ребёнку следить за выполнением задуманного — это хорошая практика.
Многие детки нуждаются в большем общении, но избегают контакта. Эта маленькая практика хороша и для застенчивых детей и для адаптации к новой группе.
Вырезаем из бумаги гирлянду-человечков, держащихся за руки. Можно нарисовать мордочки, можно написать имена друзей, родственников, детей из группы. Так мы создаем метафору соединённости — » мы вместе»
9. Капелька краски
Для снятия напряжения, расслабления, трансформации фиксации на одном переживании, состоянии, событии. Капаем акварельной краской в воду, рассматриваем узоры на воде, наблюдаем за тем, как растворяется краска. Будет здорово, если потом с ребёнком протанцевать, прожить пластикой тела движение краски в воде. Пусть ребёнок своим телом покажет движение волн акварельки.
Еще одна очень простая экологично -»оживляющая» техника, помогает снять запрет на фантазию и чувствования.
Травмированные люди замораживают чувствительность — если я позволю себе чувствовать, вместе с радостью проявится страх, боль и злость. А также создать метафору «многовариантности» . (Ещё эта техника помогает в работе с невротическими запорами).
Окунаем пальчик в краску или свекольный сок. Ставим на лист несколько отпечатков пальчика. Спрашиваем, а что нужно дорисовать, чтобы получился поросенок, заяц, лебедь, рыбка…
11. Рисуем на тёмной или чёрной бумаге
Мелками, пастелью, гуашью. Любые темы. Этот метод помогает в трансформации тревоги, выводит «на поверхность» закапсулированный страх. Из темноты неизвестного, прошлого, страшного, выступает что- то новое и красочное.
Метафора: из темноты ночи рождается новая жизнь-день.
12. Отпускаем в небо
Прошлый опыт сложно отпустить. Человек, переживший травму или потерю может начинать «цепляться» за то, что считает важным и дорогим. Нам нужна метафора «отпускания с радостью» — шарики. Отпускаем в небо шарики, пускаем кораблики по реке…
13. Возвращаем идентификацию
Работа с именем. Пишем в столбик буквы имени. На каждую букву имени вспоминаем какое- то ресурсное качество.
Например: ВАНЯ — Внимательный, Аккуратный, Нежный, Яркий
14. Превращаемся в супер-героев
Часто ребёнок, переживший сложный опыт, сталкивающийся с повышенной заботой и вниманием, с тем, что взрослые за него многое делают. Такой ребёнок становится более инфантильным, пассивным. Важно не провоцировать в ребёнке «выученную беспомощность».
Каждое сделанное именно им действие даёт ресурс для его будущего. Не делаем за ребёнка то, что он может делать сам! Когда ребёнок говорит — «не могу! не получится! помоги!», когда ноет и уклоняется от действия — играем в игру — Превращаемся в суперменов.
«Сейчас я тебя, а ты меня превращаешь в супермена. Нужно только съесть (конфету, ягоду, витаминку, выпить сок, морс….).
«У тебя будут какие сверхспособности? У меня — переносить предметы. Смотри — я переношу эту корзину с бельём в ванную. А у тебя — давай — скорость. И ты быстро сможешь идти? (Встать с кровати, одеться, покушать…)»
15. Играем в малыша
Часто подсознание детей переносит их в тот возраст, когда они были счастливы и жили в ощущении безопасности. Они начинают себя вести, как малыши, сюсюкать, проситься на ручки. Мы играем с ребёнком в «малыша», даём энергии-сил его детской части. А потом «превращаем» его во взрослого.
Даём ребенку возможность командовать — сколько шагов идти (игра «великаны – лилипуты»), становимся у него «поварёнком» на кухне, даём ему возможность выбирать маршрут прогулки (можно даже дать руль- крышку от кастрюли в руки)
16. Закономерный этап
Агрессия — ищем способы экологичного проживания — щёлкать пузырьками упаковки, драться подушками, сбивать кегли, забивать «гвозди».
Боязнь громких звуков — игры с аплодисментами, музыкальные инструменты.
Страх прикосновений — представляем, что идёт дождик. вначале он стучит по ладошкам ребёнка (подушками пальцев стучим по ладошкам), затем по всему телу. Дождик может быть разной силы.
Тревожные детки интуитивно выбирают для себя игры с прыжками. Им важно прыгать на батуте (вместо батута они все равно выберут кровать 
. Прыжки снимают напряжение, дают возможность почувствовать опору на стопу, «невесомость» при прыгании воздействует на стволовые структуры мозга. Вместо запрета прыгать, можно создать «специальные места для прыгания». Например — «тут можно прыгать на одной ноге, тут на двух..»…
Нужно учитывать, что ребёнок будет просить играть или читать то, что ему важно и целительно, по несколько раз. Взрослый терпеливо и радостно играет и читает. Ребёнок не будет играть в игру, вызывающую у него эмоции, с которыми он не готов справиться. Относимся к этому с уважением и не настаиваем.
Мария Шишкина запись закреплена
Детские песни игры стихи сказки книги для детей
Мария Шишкина запись закреплена
Читающие
Рaпoрт пoльской aкушeрки из Ocвeнцимa.
Стaнислaва Лещинска, aкушерка из Пoльши, в тeчение двyх лет до 26 янвaря 1945 гoда oстaвaлась в лaгeрe Oсвeнцим и лишь в 1965 гoду нaписaла этот рaпopт.
«Из тридцaти пяти лет рaботы aкушеркой два гoда я прoвела как узницa жeнского концентрaционного лaгеря Освенцим-Бжезинка, прoдoлжая выпoлнять свой профессиональный долг. Среди огромного количества жeнщин, доставлявшихся тудa, былo мнoго бeрeмeнныx.
Показать полностью.
Функции aкушерки я выпoлняла там пooчередно в трeх бaраках, кoтoрыe были построены из досок со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки. На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины — на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.
Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.
О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут.
В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки — необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена самой себе: в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама. Немецкие лагерные врачи — Роде, Кениг и Менгеле — не могли «запятнать» своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права.
Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении. А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными.
О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга. Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце. Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача — спасать жизнь в любой ситуации.
Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.
Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом. В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий.
Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.
Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле.
До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности. Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака. Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани. После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами.
В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации. Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.
Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди не еврейских детей. Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов. Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака.
Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети — из Советского Союза было около 50% узниц.
Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам. Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий. Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди… Ее губы беззвучно шевелились, — видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю.
Но у этой женщины не было сил… она не могла издать ни звука — только крупные слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного. Что было более трагичным, трудно сказать, — переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы.
Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив. Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них. Несколько сотен детей были вывезены в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерли от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года).
У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима. Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка.
Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.
В концентрационном лагере все дети — вопреки ожиданиям — рождались живыми, красивыми, пухленькими. Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете — улыбку ребенка».
Источник