Чак миллер аштанга йога

Chuck Miller

“I don’t know exactly when I first got interested in yoga. It seems the urge was there from a very early age. I think that is true for many of us. We don’t know what it is that is calling us and yet we definitely feel it. What is interesting is what makes us answer the call! What you can no longer ignore”.

Chuck Miller began practicing yoga in 1971, and studied the Ashtanga vinyasa method of practice and its underlying philosophical system one-on-one with its founder, Sri K. Pattabhi Jois, for over 18 years beginning in 1980. By practicing and teaching the method before, during and after the yoga boom, he has developed a simple, effective approach that changes the lives of those who do it.

Chuck enjoys teaching with a focus on the holistic nature of Ashtanga yoga, presenting it as a philosophical system as well as a strong practical method. Chuck is known for his gentle but deliberate hands-on adjustments which are both reassuring and challenging.

Yoga teacher since 1988, Chuck is a former Director of Ashtanga Yoga and co-owned the original Yoga Works in Santa Monica, CA, for over 16 years. He is frequently traveling and teaching around the world.

Chuck’s Teachings

Asana, philosophy, anatomy, breathing

“Today I like to point to what I call “Sama,” as that sameness that exists everywhere. Finding the sameness between Philosophy and Practice continues to inform my practice and thus my teaching”. Chuck

Sama, what does it mean?

Something about the breath.

« It is said that at first, we must make an effort to practice, and we strive to become a yogi. When you become a yogi then everything you do is Yoga! » Chuck.

To know more about Chuck Miller please visit Sama-Ashtanga.org

© copyright Mauna Ashtanga Yoga 2021. All rights reserved

Our yoga school is open in winter and summer session

We held online educational programs regularly and special workshops

Join our next Teacher Training Course in Chamonix.

Источник

Книга Гуруджи — отрывок 2: Чак Миллер

Книга Гуруджи — отрывок 2: Чак Миллер

Чак Миллер начал практиковать йогу в 1971, встретил Гуруджи в 1980 году в одной из его поездок в США, и начал учиться в Майсоре в 1983г. В течение 16 лет он жил и учил в Лос Анжелесе, открыв со своим партнером Мети Израти большую школу под названием «Yoga Works». Школа была продана в 2004г., и Чак с Мери переехали на Большой Остров (Гавайи).
Сейчас Чак продолжает учить аштанге по всему миру.

Каким было ваше первое впечатление от Гуруджи?

Впервые я увидел его в дверном проеме, в перерыве между классами, которые он давал в Фейрфексе в 1980г. Он широко улыбался и производил впечатление очень сильного человека и в тоже время забавного, знаете, такого смешного и дружелюбного – так что я был заинтригован. И когда он начал учить, я испытал те же чувства. Он был очень требовательный и в тоже время острил и смешил нас. Он привносил много юмора в очень интенсивную и серьезную практику.
Открыла ли практика что¬то в вас по прошествии времени? Или, может быть, в результате изучения философии и путешествий в Индию пришло более глубокое понимание?
Если вы обратите внимание, вы поймете, что внутри самой практики скрыта мудрость. И ключ – это учиться слушать. Уже сама форма практики и метод практики содержат в себе учение. Я считаю, что если вы обращаете внимание, если вы можете заглянуть внутрь и спросить: Почему мы начинаем именно в это месте? Что мы делаем вначале? Что мы делаем потом? Как движения соединяются друг с другом в последовательности? То вы сможете обнаружить то важное, что может чему¬то научить. Вы осознаете, как одна поза учит вас другой. Вы двигаетесь от внешней работы к внутренней. По сути, вы работаете над очищением и устранением физических блоков в теле, которые связаны с устранением ментальных блоков в уме. Философия йоги учит, что то, чем мы занимаемся – это очищение, раскрытие и, если послушать, то Гуруджи повторял снова и снова:«Это не физическая практика, этоментальная чистка».

Он говорил об очищении нади — каналов, по которым течет энергия. И я действительно чувствую, хотя может быть это не является особенностью только аштанги, и любая практика дает возможность очищения каналов. Но, метод Гуруджи делает это так систематично, с готовой последовательностью для нас, не надеясь на те асаны, которые мы бы выбрали сами. И это, я считаю, действительно сложно. Тяжело отказаться от своих пристрастий и практиковать именно то, что вы практикуете, чего бы вам при этом ни хотелось делать, или чего бы ни захотел в данный момент преподаватель. Тяжело избегать искушения выполнять то, чему мы отдаем предпочтение и при этом наоборот опускать то, что нам не нравится. У вас есть последовательность, и это готовый набор, и что бы вам ни нравилось, вам придется делать Навасану и Маричасану D, Джану Ширшасану С и Супта Курмасану. И в этом что¬то есть, в том, что вам приходится выдвигать себя против того, что бросает вам вызов в том ключе, в котором, я думаю, в обычном состоянии вы бы не стали испытывать себя.

Вы обсуждали философию йоги?
Гуруджи всегда с энтузиазмом говорил о чем бы то ни было, что хотели обсудить студенты. Если там был кто¬нибудь, кто хотел обсудить философию йоги, он почти светился – он любил это. Если же студенты говорили о более обыденных вещах, ему через некоторое время становилось скучно. Не нужно было прилагать много усилий, чтобы разговорить его на тему философии. Если он замечал малейший интерес, он просто начинал говорить и говорить… дополняя рассказ шлоками на Санскрите и их переводами на ломаном английском, и требовалось немало времени, чтобы вникнуть в сказанное ?
Перевод: Любовь Чеснокова
Вычитка: Яна Комарницкая

Excerpts from GURUJI: A PORTRAIT OF SRI K. PATTABHI JOIS THROUGH THE EYES OF HIS STUDENTS by Guy Donahaye and Eddie Stern. Copyright © 2010 by Guy Donahaye and Eddie Stern. Used by permission of North Point Press, a division of Farrar, Straus and Giroux, LLC.

Источник

«Случайное самадхи»: Чак Миллер о смысле практики и величии гуруджи

— Интересно, когда вы начали заниматься йогой?

— Когда? Это сложный вопрос. Что мы имеем в виду под этим? У меня были какие-то очевидные моменты. Например, когда я начал практиковать с Паттабхи Джойсом в 1988-ом в Сан-Франциско, но это не было началом. Я практиковал йогу и до этого. Мне никто не преподавал йогу до этого, но я занимался по книге «Свет йоги», начиная с 1874-го. До этого я занимался какими-то другими формами йоги. Впервые я начал заниматься чем-то подобным, когда заинтересовался трансцедентальной медитацией в 1971-ом году, тогда я учился в выпускных классах. Но когда я оглядываюсь на своё детство, я вспоминаю, что мы с другом, когда нам было по четырнадцать, решили заниматься медитацией. Я не знаю, откуда нам пришла эта идея, но мы решили посмотреть, сколько мы сможем просидеть и не разговаривать. А когда мне было десять, мы с другом почему-то решили, что нам надо сесть в Падмасану. Нам почему-то показалось, что это будет круто. И нам было тяжело сделать это, но мы долго пробовали, несколько месяцев, сесть в эту позу. И потом год мы практиковали Падмасану. Но если углубляться, я вспоминаю, – и мне кажется, такое случается с каждым, – моменты чувствования внутренней природы. Я вспоминаю, как я (не помню, сколько мне было, пять или шесть) увидел на заднем дворе в траве богомола, и мы смотрели друг другу в глаза. И это было мудрейшее переживание, глубокое чувство осознанности, понимания этого непохожего на меня существа. Так что я не могу сказать, когда именно я начал: были определённые шаги в этом направлении. Я до сих пор нахожусь в этом движении.

— А Паттабхи Джойса вы встретили в 1988?

— Я практиковал дома сам и чувствовал, что моё окружение не поддерживает меня. И я понял, что мне нужно уехать, жить одному. Я пытался социализироваться, но общество, в котором я пытался социализироваться, было не подходящим для практики, к которой я стремился. Я чувствовал себя отделённым от других. Я был уже отделён, так что мне оставалось просто уехать и заниматься тем, что мне нравилось. Я поехал в Колорадо, поработал там немного, накопил денег и поехал путешествовать на Фольцвагене Свэрбэк с небольшим количеством запчастей и туристического снаряжения. Я поехал на север в январе, ходил в походы, катался на лыжах. Так я доехал до долины Оканаган, потом спустился до Ванкувера, Сиэтла, Калифорнии. И моя машина сломалась в северной части Сан-Франциско около побережья. Я починил её и подумал, что мне делать дальше: я мог проехать ещё несколько тысяч миль, а мог остаться на несколько лет здесь. Я сомневался. Я встретился с одним человеком, с которым была знакома моя мама. И через него я познакомился с людьми, которые практиковали у Паттабхи Джойса. Я занимался своей йогой по книге, мне были абсолютно не интересны другие занятия по йоге. Я хотел продолжать практиковать так, как я это делал. Но в это время должен был приехать Паттабхи Джойс, и меня начали уговаривать сходить на его занятия. Я говорил: «Нет, занятия стоят 200 баксов, у меня нет 200 баксов! Это огромные деньги!». В ночь перед началом семинара мне приснился сон, в котором невысокий, круглый, лысый человек говорил мне: «Ты! Приходи!». Я подумал, что это очень странно, и на следующее утро я пришёл на этот семинар. Было восемь часов. В это время заканчивался класс второй серии и начинался класс первой серии. Паттабхи Джойс стоял в дверях в своей одежде брамина.

Когда он говорил: «Самастхитихи» в начале практики и ты вставал прямо, – уже через 30 секунд я чувствовал, как капли пота текут по моему телу. Вот такая сила. Потрясающе.

— Вы пришли на led-класс первой серии?

— Да. И там было максимум четыре позы, которые я совсем не выполнял до этого. И там в заднем ряду было несколько парней, которые выполняли свою практику: они очень акробатично делали стойки на руках, отбросы. У одного парня были дреды, в его глазах был огонь. Они дышали как драконы. И я подумал: «Это совсем не для меня, мне больше интересна медитация». Моя самостоятельная практика была больше посвящена внутренней работе, созерцанию. Мне не нужна была вся эта акробатика. И мой подход к аштанге всегда был таким. Я сознательно никогда не делал стойки на руках. И до сих пор стойки на руках даются мне с трудом.

— Но на следующий день вы всё же вернулись?

— Нет, я позанимался в тот же день. Мне не понравились эти ребята, но мне понравился Паттабхи Джойс. Я подумал: «Интересно, он занимается этим так долго. Это такая возможность». И я решил не упускать её. Так что я остался. Это был шестинедельный семинар. И когда я отдавал свои 200 баксов, я не знал, что аштангисты из Калифорнии имеют связи с аштангистами с Гавайев. Если вы приезжали с Гавайев в Калифорнию, вам не нужно было платить за занятия, и вам предоставляли комнату. И то же самое, когда вы приезжали из Калифорнии на Гавайи. Так что оказалось, что я уже заплатил за своё обучение на Гавайях. Оставалось только добраться туда. У меня было немного денег, около 750 баксов. И с этими деньгами я полетел на Гавайи. Жил в палатке и ходил на классы каждый день. И потом пришло время возвращаться домой. Я решил остановиться в Энсинитасе, где сосредоточилась вся практика, когда гуруджи уехал. Я занимался с группой прекрасных ребят, основавших школу. Занятия проходили в старой церкви. Мы платили только за аренду. Кто-нибудь из учеников приходил утром, брал ключи и открывал двери. Более серьёзные практики, «хардкорщики», приходили утром, потом приходили все остальные, мамочки с маленькими детьми, которые ползали там же, а потом последний закрывал двери. Это было потрясающе. Там не было главного учителя, все помогали друг другу. Я пробыл там шесть недель, а потом уехал.

— Вы практикуете аштангу очень давно. Как она развивалась?

—Всё меняется. То, кем гуруджи был, когда я его встретил, и каким он стал потом, позже…Когда я первый раз приехал на Гавайи, на семинаре гуруджи было больше ста человек, около ста пятидесяти. В Калифорнии было совсем по-другому. На led-классе второй серии было пятнадцать человек, первой – двадцать. То есть в том же году людей стало намного больше. На тот момент это, возможно, была вся популяция аштангистов.

Гуруджи каждый раз был не похож на себя прежнего. Он всегда преподавал по-разному, у него всегда была новая цель, что-то, на чём он фокусировался. Когда его фокусом становилась Дви Пада Ширшасана, он подходил к каждому в классе и поправлял её. А нас было сорок на тот момент. И вот мы оставались в Дви Пада Ширшасане по десять минут. Это было ужасно! (смеётся) Это было очень трудно. Возможно, это было даже не очень полезно, потому что чем дольше ты в ней оставался, тем больше и больше ты впечатывался в пол.

Потом это было что-нибудь другое. Когда я начинал, в восьмидесятых, это была стойка на голове. Мы начали с пяти минут, а потом он добавлял каждый день по минуте. После шести недель мы стояли в стойке на голове по сорок пять минут или даже дольше. Но идея всегда одна. Правды нет, правда невозможна, всё меняется. Это природа всех вещей.

Мне кажется, гуруджи хотел представить единую систему. И её суть действительно едина, но внешние формы менялись из года в год. Иногда это были достаточно существенные изменения. Например, он мог добавлять асаны из других серий, если студент был достаточно силён. Так, люди могли практиковать во второй серии какие-то асаны из третьей. Или в первой серии…Курмасана, из неё переход в Бакасану, потом стойка на руках, проброс назад. Это сумасшествие! Если люди были достаточно развиты, такие переходы включались в их практику, но потом они начали включаться в практику всех, даже новичков. Интересно. И я не уверен, что это хорошая идея. Это уже не виньяса.

Иногда на практике были ребята, которые могли выполнять стойку на руках, а потом, абсолютно контролируя себя, грациозно опускаться в парящую Дандасану, или Триан Мукха, или Джану Ширшасану. И он позволял им это делать. Потом все начинали делать так. А в другой раз он говорил: «Нет, не делай так!». И они делали проброс в Дандасану и только потом переходили в нужную позу. Это интересно. У него были разные подходы в разные периоды времени, он хотел транслировать нам разные нюансы.

Источник